Четверо купцов ушли, кутаясь в черные плащи: пусть уж лучше никто не знает об их связях с Элриком. А Элрик остался размышлять над чашей желтого вина. Он знал, что для захвата замка Никорна ему понадобится особая, мощная поддержка. Взять штурмом этот замок практически невозможно, к тому же он находится под колдовской защитой Телеба К'аарны, а значит, Элрику было не обойтись без самой сильной магии. Он знал, что в колдовском искусстве ничуть не уступает Телебу К'аарне, но если он всю энергию израсходует на нейтрализацию чародея, то не сможет пробиться через ряды стражников — воинов пустыни, услугами которых пользовался купец.

Ему нужна была помощь. Он знал, что в лесах к югу от Бакшаана можно найти людей, чья помощь может быть полезной. Но захотят ли они помогать ему? Он решил обсудить ситуацию с Мунгламом.

— Я слышал, что отряд моих соотечественников недавно пришел сюда с юга, из Вилмира, где они ограбили несколько городов, — сообщил Элрик другу. — После великого имррирского сражения мелнибонийцы с Драконьего острова рассеялись по всему миру, стали наемниками и разбойниками. А ведь причиной падения Имррира был я, и им это известно. Но если я предложу им богатую добычу, они, возможно, помогут мне.

Мунглам сухо усмехнулся.

— Я бы на это не рассчитывал, Элрик, — сказал он. — То, что ты совершил, вряд ли может быть забыто, уж прости мне мою откровенность. Твои соотечественники, граждане разоренного города, старейшего и величайшего из городов мира, стали скитальцами против воли. Когда Имррир Прекрасный пал, думаю, среди жителей было немало таких, кто призывал все несчастья на твою голову.

Элрик издал короткий смешок.

— Возможно, — согласился он. — Но это мои соплеменники, и я знаю их. Мы, мелнибонийцы, древняя и мудрая раса. Мы редко позволяем эмоциям брать верх над разумом, если это идет во вред нашему благосостоянию.

Мунглам поднял брови в иронической ухмылке, и Элрик правильно понял, что тот имеет в виду.

— Я некоторое время был исключением, — сказал он. — Но ныне Симорил и мой кузен спят в развалинах Имррира мертвым сном, и мои собственные страдания мстят мне за то зло, что я принес соплеменникам. Думаю, они понимают это.

Мунглам вздохнул.

— Надеюсь, ты прав, Элрик. И кто же стоит во главе этого отряда?

— Мой старый друг, — ответил Элрик. — Он был Владыкой драконов и возглавил атаку на пиратский флот, разоривший Имррир. Его зовут Дивим Твар, прежде он был Повелителем Драконьих пещер.

— А что теперь с этими тварями? Где они?

— Снова спят в пещерах. Их нельзя будить часто — им нужны многие годы, чтобы восстановить силы и запас яда. Если бы не это, Владыки драконов давно правили бы миром.

— Тебе повезло, что дела обстоят именно так, а не иначе, — прокомментировал слова Элрика Мунглам.

Элрик медленно проговорил:

— Кто знает? Если их поведу я, возможно, они еще станут хозяевами мира. Во всяком случае, мы могли бы создать новую империю в этом мире, как это сделали наши предки.

Мунглам на это ничего не сказал. Он подумал, что завоевать Молодые королевства было бы нелегко. Мелнибонийцы были древним, жестоким и мудрым народом, но приходящая со временем болезненная размягченность сердца подточила даже их жестокость. Им не хватало жизненных сил того варварского народа, каким были их предки, строители Имррира и других давно забытых городов. На смену жизненным силам пришла снисходительность — снисходительность, свойственная старости, свойственная тем, у кого дни славы остались в прошлом…

— Утром мы поговорим с Дивимом Тваром, — сказал Элрик. — И я надеюсь, то, что он сделал с пиратским флотом, а еще моя больная совесть, которая заставляет меня страдать, послужат тому, чтобы он разумно воспринял мое предложение.

— Я, пожалуй, посплю, — сказал Мунглам. — Нужно выспаться. К тому же девчонка, что меня ждет, уже проявляет нетерпение.

Элрик пожал плечами.

— Как тебе угодно. Я, пожалуй, выпью еще вина, а спать пойду попозже.

Черные тучи, что собрались над Бакшааном прошлой ночью, к утру не рассеялись. Над ними встало солнце, но горожане его не увидели. Солнце встало, никого об этом не извещая, а Элрик с Мунгламом уже ехали узкими улицами под моросящим дождем, направляясь к Южным воротам и лесу за ними.

Элрик вместо обычного одеяния надел куртку из крашенной в зеленый цвет кожи, на которой был герб королевского рода Мелнибонэ: алый дракон, стоящий на задних лапах на золотом поле. На его пальце было Кольцо Королей, украшенное Акториосом — драгоценным камнем в серебре, испещренном рунами. Это кольцо на протяжении многих веков носили могущественные предки альбиноса. Поверх куртки Элрик накинул короткий плащ, а синего цвета лосины уходили в высокие черные ездовые сапоги. На боку у Элрика висел Буревестник.

Между ним и мечом существовало родство. Без меча ему не хватало жизненной силы и он терял остроту зрения. Меч, в свою очередь, без Элрика не получал ни души, ни крови, которые были необходимы для его существования. Они жили бок о бок, меч и человек, и никто не мог сказать, кто из них хозяин.

Мунглам, которому плохая погода досаждала больше, чем его другу, кутался в плащ с высоким воротником и время от времени клял капризы стихий.

До опушки леса добрались приблизительно через час. Пока по Бакшаану ходили только слухи о нашествии имррирских разбойников. Раз или два в одной из третьеразрядных таверн у южной стены видели какого-нибудь высокого чужеземца; это появление не оставалось незамеченным, но бакшаанцы чувствовали себя в безопасности в богатстве и силе, а потому убежденно говорили, что Бакшаан может противостоять нападениям куда более яростным, чем те, в результате которых пали более слабые вил мирские города. Элрик понятия не имел, почему его соотечественники прошли такой путь на север до самого Бакшаана. Возможно, они собирались здесь только отдохнуть и на местных базарах обратить награбленное в припасы.

Дым от нескольких костров подсказал Элрику и Мунгламу, где расположились мелнибонийцы. Переведя коней на шаг, они направили их в ту сторону. Мокрые ветки хлестали по лицам, а ноздри щекотали запахи леса, освобожденные жизнетворным дождем. С чувством облегчения увидел Элрик часового, который, неожиданно появившись из кустов, преградил им путь.